Я живу в Стокгольме, Швеция. Сто лет назад, одним из крупнейших в городе работодателей была компания под названием Stockholm Ice. Их бизнес был простым и необходимым: помогать дольше хранить скоропортящиеся продукты, продавая холод в переносном формате.

Они вырубали большие блоки льда из замерзших зимой озер, хранили в опилках в огромных сараях, а потом рубили на мелкие части и продавали на улицах. Люди покупали лед и клали вместе с едой в специальные буфеты, чтобы пища хранилась в холоде.

(Вот почему пожилые люди до сих пор называют холодильники “ледниками”.)

Когда дома в Стокгольме были электрифицированы в первой половине прошлого века, эти продавцы холода стали не нужны. В конце-концов они же продавали возможность хранить пищу в холоде и вдруг все смогли делать это сами.

В городах этот процесс шел быстро. С появлением холодильников в районе 1920-х, к 1930-ым они уже были в большинстве домов. Один из крупнейших работодателей города – продавец холода – стал полностью не нужен вследствие технического прогресса.

В эту эпоху случилось немало личных трагедий, когда торговцы льдом потеряли способность зарабатывать себе на хлеб и были вынуждены учиться работать в совсем новых областях. Профессия торговца льдом изначально была тяжелой и наблюдение за тем, как рушится твоя индустрия дела не облегчало.

Но когда индустрия торговли льдом устарела, некоторых вещей не произошло:

• Ни на одного владельца холодильника не подали в суд за производство собственного холода и игнорирование существующих торговых сетей.
• Не выносились на рассмотрение законы, которые позволили бы вести судебное преследование электрических компаний за то, что предоставляемое ими электричество используется таким образом, что лишает работы торговцев льдом.
• Никто не требовал ввести ежемесячный налог на холодильники, который будет перечисляться в Профсоюз торговцев льдом.
• Не создавались чудовищно дорогие экспертные группы, единогласно говорившие о том, как необходимы торговцы льдом для всей экономики.

Вместо этого торговая монополия стала не нужна, была всеми проигнорирована, и экономике в целом эта децентрализация пошла на пользу.

Теперь мы видим повторение этого сценария, но торговая индустрия – индустрия авторского права – имеет наглость встать и требовать введения особых законов и говорить, что экономика рухнет без их никому не нужных услуг. Но из истории нам известно, что всегда, когда индустрия становится не нужной – это хорошо. Это значит, что мы узнали что-то важное – научились делать что-то более эффективно. В результате всегда появляются новые навыки и ремесла.

Корпоративная индустрия говорит нам снова и снова и снова, что если им не удастся возвести свою устаревшую торговую монополию в ранг закона, с постоянно усиливающимися наказаниями за его игнорирование, у нас совсем не будет культуры. Как мы уже видели много раз, снова и снова, это чушь.

Возможно музыкальная индустрия и правда не сможет производить музыку по миллиону долларов за трек. Но нельзя вводить монопольное законодательство на основе ваших расходов, когда другие могут сделать это гораздо дешевле – практически бесплатно. Никогда еще не было доступно столько музыки, как сейчас, просто потому что мы все любим творить. Мы делаем это не ради денег, а просто потому, кто мы есть. Мы всегда творили, с тех пор, как впервые нанесли красную краску на стену пещеры.

А что насчет фильмов? Стомиллионных картин? Есть примеры любительских фильмов (и один в своей стране даже перебил по количеству просмотров “Касабланку”, став самым популярным фильмом всех времен). Но может показаться, что этот аргумент слегка сильнее, в вопросе киноблокбастеров.

Моя недавняя статья развеивает и этот миф; блокбастер может принести вдвое больше, чем в него вложили, задолго до того, как появится его цифровая копия, так что это не будет проблемой. Инвестиции будут.

Но я рискну сказать, что даже если это правда и фильмы нельзя будет снимать таким образом, при условии наличия Интернета и гражданских прав, так может быть это просто естественное развитие культуры?

Я довольно много времени провожу с молодежью, работая в Пиратской партии. Меня поразило то, что они не смотрят кино, по крайней мере точно не в тех количествах, что смотрел я, когда был подростком. Как и то, что я 15 лет назад выбросил телевизор, может быть это естественное развитие культуры. Никто не удивится, если на данном этапе истории мы перейдем от монологового стиля культуры, к диалоговому. Игры в виртуальной реальности (immersive gaming) являются отличным кандидатом на замену фильмам.

В конце-концов раньше у нас были оперетты, балет и концерты, в прошлом занимавшие важное место. Даже радио-театры (и весьма знаменитые). Никого особенно не волнует, что эти способы самовыражения достигли своего пика, а затем общество перешло к новым способам культурного самовыражения. Нет никакой автоматической ценности в том, чтобы вписывать современные формы культуры в законы и мешать переменам, которые были всегда.

Куда не посмотри, индустрия авторских прав должна быть урезана, чтобы позволить обществу уйти от сегодняшней удавки на шее культуры и знаний. Молодежь обычно даже не видит этой проблемы – они настолько воспринимают возможность делиться в едином мире как должное, что отметают любые попытки говорить об обратном как “старорежимную чушь”.

И уж конечно они не требуют налога на холодильники.